Эмин: «Я напоминаю сыновьям, что они в состоянии сами себя обслужить»

Певец пригласил нас в свой новый загородный дом и рассказал о том, на кого похожи его сыновья, что он готовит себе на завтрак и какие планы строит на будущее.
Год, который неумолимо подходит к концу, стал для меня одним из самых плодотворных. Мы открыли концертный зал «Вегас Сити Холл». Я горжусь тем, каким он в результате получился. Концертная площадка-трансформер специально заточена под шоу для детей. Тут разместится цирк с масштабными представлениями с участием зверей, а вечером в том же зале может пройти концерт известного исполнителя. Я плотно занимался этим сложнейшим проектом последние два года, и вот теперь он работает, а я двигаюсь дальше. Не так давно вместе с Максом Фадеевым открыли ресторан «У дяди Макса» — заведение с нетипичной для общепита концепцией. Помимо блюд в меню, от которых придет в восторг каждый ребенок, в ресторане целый комплекс развлечений. Например, Максим Фадеев читает сказки, а на студии звукозаписи дети будут учиться петь. Макс сделает им профессиональные записи — если нужно, будет продюсировать. Это же с ума можно сойти, правда?
Прошел яркий фестиваль «Жара» в Баку, который мы придумали вместе с Григорием Лепсом и Сергеем Кожевниковым (до прошлого года возглавлял «Русскую Медиагруппу». — Ред.). Конкуренция в этой нише серьезнейшая, летние мероприятия, на которые съезжаются видные исполнители, проводятся ежегодно уже 10-15 лет. Но мы сумели сделать так, что на наш фестиваль обратили внимание и пресса, и артисты. А в следующем году все будет еще круче — мы прорабатываем концепцию и видим, куда нам расти. Открыли свой музыкальный канал, который тоже назвали «Жара». Многие пока скептически относятся к самой идее запускать в наше время такой проект: сомневаются, что будет рейтинг. Но я посмотрю, что они скажут, когда «Жара» наберет обороты. Все новое всегда воспринимается скептически, но я уверен, что канал ждет большой успех!
— А люди на вашем музыкальном канале опять будут одни и те же, всем нам известные?
— Ну, без одних и тех же известных людей мы с вами никуда не денемся. Но поскольку перед нами стоит задача омолодить аудиторию, то и новых артистов будем искать. Молодых и интересных.
— Когда вы начнете искать молодых исполнителей, будете советоваться со своими детьми?
— Я доверяю их вкусу — они музыкальные ребята, и к тому же откровенны со мной. Если я им ставлю свою новую композицию и слышу: «Пап, если честно, нам не очень нравится», прислушиваюсь к их мнению. Иногда я чисто интуитивно понимаю, чем именно парням не подошла песня. Если не понимаю, стараюсь докопаться до истины. Мне это важно, потому что ребенок — лакмусовая бумажка. Он даже не может конкретно сформулировать, что именно ему не понравилось в песне, в фильме или в новом клипе. Но его оценка в девяноста процентах случаев будет правильной, потому что в ней непредвзятость, в ней правда жизни. Я считаю, что не надо ничего выдумывать ни в музыке, ни в кино, ни в кулинарии, — надо просто сделать так, чтобы это понравилось детям. А если им нравится какой-то другой исполнитель, молодой, не знакомый мне, я обязательно обращу на него внимание и постараюсь себе объяснить, чем он цепляет моего ребенка. Если за этим не стоит ничего негативного, то я не буду против, чтобы мои сыновья его музыку слушали, и, скорее всего, начну с музыкантом работать.
— Несколько месяцев назад ваши сыновья завели свою страничку в «Инстаграме» и стали вести довольно активную светскую жизнь, появляясь с вами на фестивалях и концертах. Как они сами относятся к своей публичности?
— К вниманию ребята привыкли с детства. У них известные родители, бабушки и дедушки. Так что для них повышенное внимание не новость. А вот «Инстаграм» — новое направление, да. Но они бойко там общаются, освоились. У них много подписчиков. Однажды я решил детям сделать приятное — попросил Сережу Лазарева, которого они очень любят, лайкнуть их фотографии. А он мне тут же отвечает: «Я их даже зафолловил!» Ребята в восторге были и теперь внимательно смотрят, реагирует ли Сережа на их публикации.
— А вы пытаетесь их приучить к той музыке, на которой выросли сами?
— Не пытаюсь. Более того, категорически не хочу этого делать. На сто процентов уверен: если родитель начнет навязывать что-то ребенку против его воли, тот не только не полюбит это — возненавидит. В детстве меня заставляли читать. И что получилось? Я ненавижу читать. Меня заставляли заниматься музыкой, в первом классе отдали в музыкальную школу на скрипку — в результате я 15 лет не притрагивался к музыкальному инструменту. И лишь когда сам, осознанно, захотел играть (а мне тогда был уже 21 год), сел за клавиши, и дело пошло. Может, конечно, это у меня такой характер, что я противлюсь тому, что мне навязывают. Но рисковать не хочу. Пусть дети сами ищут себя, пусть кайфуют от того, что нравится именно им. У них есть свои кумиры — Сережа Лазарев, Тимати. Свою музыку человек должен выбрать сам.
— У кого-нибудь из мальчиков проявляется коммерческая жилка?
— Главный бизнесмен у нас Мика. Он лихо переводит рубли в доллары и евро. Они абсолютно по-разному себя ведут. Например, если я дам обоим одинаковые суммы и отправлю в магазин, Али сразу, не задумываясь, потратит все свои деньги, а Мика будет тщательно считать, взвешивать, прикидывать. Пошел в магазин, купил одну маленькую игрушку и считает: «Если я сейчас сдачу переведу в евро, сколько я потом на эти деньги могу купить наборов лего?» Мика похож на меня и моего отца — отношение к деньгам у него такое же: хорошо считает.
— Как вы считаете, мальчишкам нужна сильная мужская рука в воспитании?
— Нужна, конечно. Обязательно. И этот вопрос со временем становится все актуальнее. Когда я был маленьким, моим воспитанием занималась мама, ей никто не помогал. И дом убирала, и готовила, и уроки с нами делала. Держала нас в строгости. А сейчас во многих семьях работают няни и домохозяйки. Это замечательно, что у мам появились помощники. Но это значит, что ребенок со всех сторон окружен повышенным женским вниманием и заботой. А строгости гораздо меньше. Я иногда прямо чувствую, как мальчики начинают этим пользоваться, манипулировать женским опекунством. И иногда хочется взять парня за руку, подвести, скажем, к мусорному ведру и сказать: «Чувак, ты чего? Забыл, куда у нас в доме мусор выкидывают? Что это за «принеси мне то, принеси мне это»? Встал и сам все сделал!» Я время от времени ребятам напоминаю, что у них есть руки и ноги и они в состоянии сами себя обслужить. Лейла разделяет мою точку зрения и тоже не позволяет им расслабляться. Но честно говоря, особо разбаловаться мы им просто не даем — у парней столько дел. Помимо школы, учат три языка, а еще баскетбол, бассейн, шахматы. График насыщенный!
— А с маленькой Аминой, которую Лейла удочерила год назад, вы общаетесь?
— Конечно. Девочка просто потрясающая. Мальчики приняли ее моментально, с самого первого дня считают своей сестренкой и нежно к ней относятся. И когда я первый раз пришел на нее взглянуть, взяли меня за руку: «Папа, папа, идем, мы тебе покажем Амину!» Ей был годик, она сидела в кроватке, дети сказали: «Амина, смотри, это твой папа». И я понял, что не смогу относиться к ней как-то по-другому — только как к родной. К девочке иное отношение — трогательное, нежное. Но при этом она боец, растет в суровой жизненной ситуации — с двумя старшими братьями. Привыкла стоять за себя. Али и Мика ее, естественно, любят, но они же мальчишки — на них находит что-то, и они начинают ее теребить, дергать, обращаются как с мальчишкой-ровесником. Амина не плачет, может иногда, если очень разозлят, сдачи дать. Но разумеется, мы стараемся, чтобы дети не увлекались борьбой, чтобы оберегали друг друга.
Мне повезло с матерью моих детей. Несмотря на то что семейная жизнь у нас не сложилась, мы остались единомышленниками в воспитании сыновей. А это важно. И мы оба понимаем, что сейчас главная наша задача — сделать так, чтобы они не затерялись в этом мире, нашли себя, выучились. А мы постараемся передать им все те ценности, в которые верим сами и которые помогут им жить счастливо и легко. И может быть, они смогут нагнать то, что упустили в свое время мы с Лейлой.
— Вы считаете, что упустили что-то?
— Да, думаю так. Мы не смогли создать полноценную, крепкую ­семью, и, конечно, это можно назвать ­большим упущением. Разъезды, перелеты и жизнь порознь к укреплению семьи не приводят. Но тогда другой жизни у меня и быть не могло. Да и сейчас, если посмотреть на мой график, видно, что с завтрашнего дня и до конца года я не планирую ни дня спать в своей постели — только в гостиницах, самолетах или поездах. Я нахожусь в гастрольном туре по стране, у нас 50 городов, половину мы уже объехали.
— Для вас такой график — привычное дело?
— Я всегда много ездил, но в такой мощный гастрольный тур отправился впервые. Для меня это было важно — состояться именно как гастролирующий артист. Потому что одно дело — ротироваться на музыкальных каналах, на радиостанциях, и совсем другое — собирать полные залы в городах. Вот это и есть настоящий кайф. Это результат многолетней работы. А если я и мой коллектив еще и зарабатываем на этом — вообще прекрасно. Значит, механизм, который я долго отлаживал, начал работать. И в следующий раз, когда я поеду в тур, будет еще больше концертов. Тем более что для принимающей стороны я клиент непривередливый: в райдере у меня ничего, кроме воды, чая или кофе в гримерку, не прописано. В какую гостиницу селят — в той и живу, какой автобус дают — в том и езжу.
— Зрители уже начали дарить вам на концертах носки и варенье?
— Конечно. В каждом городе меня ждет гора подарков — головные уборы, одежда, пряники, торты и огромное количество цветов. Это счастье. Десять лет назад я и мечтать не мог, что приеду в город, где никогда до этого не был, а зал будет переполнен. И вот этот успешный гастрольный тур — наверное, самое большое мое достижение. Успех у публики — сложная и капризная вещь, со многими составляющими, которые ты никак не можешь контролировать. Ничего общего со стройкой: залил бетон нужной марки, построил здание, и вот оно работает. Нет. Тут чистой воды творчество — значит, песни, которые я сочинил, нашли своего слушателя. И он приходит на концерт, чтобы зарядиться энергией, и слушает полтора часа. Его же никто не заставляет это делать, да еще за его собственные деньги. Я думаю, что концерт — это волшебство чистой воды, обмен энергией, который невозможно ни специально организовать, ни купить. Волшебство может случиться или не случиться. В моем случае оно случилось, и я безмерно этому рад и благодарен своим поклонникам.
— А каким образом вообще можно совместить серьезный концертный тур и жизнь бизнесмена, которая требует постоянного присутствия в офисе?
— Оказалось, что одно другому только на пользу идет. Если ты находишься на гастролях, у тебя занят вечер, когда ты играешь концерт, и пара часов днем — саундчек. Все остальное время ты либо куда-то едешь или летишь, либо сидишь в гостинице в ожидании концерта. Как музыкант ты в это время простаиваешь, скучаешь, а как бизнесмен — можешь сделать кучу дел. Ты не занимаешься текучкой, в офисе тебя нет, к тебе с утра до вечера не ломятся люди с вопросами, какой кирпич утвердить и куда повесить этот крючок. Тебя не просят каждую минуту что-то согласовать, подписать и оплатить счет. Ты выключен из этой бурной деятельности, а значит, можешь сосредоточиться на по-настоящему важных мыслях. На днях, например, вернулся я из поездки, прямо с самолета поехал к Лепсу, и мы с ним за десять минут создали концепцию нового торгово-развлекательного центра. А если бы я не поехал в гастрольный тур, а продолжал заниматься ежедневными кирпичами и сметами, возможно, этого бы не случилось.
— Вы работаете с Лепсом. Это бизнес или вас связывают еще и дружеские отношения?
— Это дружба в первую очередь. Я не могу сказать, что у нас с Гришей какой-то суперуспешный бизнес и мы зарабатываем гигантские деньги. Нет, мы делаем вещи, не столько прибыльные, сколько важные для нас и, надеемся, для публики. Тот же фестиваль «Жара», к примеру — это направление, интересное нам обоим прежде всего не с финансовой, а с творческой точки зрения. Так что нельзя сказать, что это только бизнес. Мы с Григорием Лепсом единомышленники и друзья. К Григорию Викторовичу я отношусь с особенным трепетом, потому что он человек слова, у него есть своя четкая жизненная позиция и он не умеет предавать своих близких и друзей. Всегда отстаивает нашу дружбу до конца. Я это никогда не забуду. Вчера мы разговаривали по телефону — Лепс находился на гастролях, а я только вернулся. Разговор получился очень теплый. Гриша, несмотря на всю его внешнюю жесткость и резкость, трогательный, доброжелательный и близкий мне человек.
— Помимо открытия новых торговых центров, что вы еще планируете в ближайшем будущем?
— Я недавно записал новый альбом под названием «Love Is a Deadly Game» — важная для меня работа, потому что он состоит из классических американских композиций, на которых я вырос и которые сформировали мой музыкальный вкус. Это те вещи, которые никогда не выйдут из моды, исполненные на концертах, всегда будут иметь успех. Так вот, в поддержку альбома я готовлю несколько концертов с участием гениального Дэвида Фостера — легенды мировой музыки (он писал песни для Уитни Хьюстон, Мэрайи Кэри и Мадонны, у него 16 премий «Грэмми», его композицию Селин Дион исполняла на открытии Олимпиады в Атланте). Мы сделали с ним совместный концерт на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге — получилось масштабное действо, подобное тому, какое в свое время Бочелли устраивал в Риме. Собралось более 50 тысяч человек, Фостер играл на рояле, ему помогал большой оркестр. Эту запись покажут по одному из центральных американских каналов. В общем, музыка моя начала приносить деньги — и не только в нашей стране: канал мне заплатил за трансляцию внушительную сумму. Фостер примет участие в серии моих ­концертов в Баку, Москве и Питере. Вообще, эти декабрьские концерты будут необычными. Среди гостей — Полина Гагарина, Ани Лорак, Макс Фадеев, который, кстати, обещал спеть. Последний раз Макс пел лет двадцать назад, правда, сейчас выходит на сцену вместе с Наргиз, но все равно поющий Фадеев — пока еще уникальное и долгожданное зрелище. То есть оригинальность моего концерта заключается в том, что звезды мировой и российской музыки будут делать не то, что им свойственно.
— Ани Лорак будет крутить тройное сальто?
— Я вас уверяю, она тоже удивит публику. Впрочем, я был бы не я, если бы занимался лишь концертом. У меня масса проектов, над которыми я сейчас работаю: фитнес-клубы, стоматологические клиники, кинотеатры. А еще мы со Стивеном Сигалом разработали модель часов для известного часового бренда. Мне есть чем заняться в будущем.
— То есть вы хотите сказать, что можете сделать абсолютно все — от стоматологической клиники до модели часов?
— Разумеется, в каждой области надо разобраться, понять, как это работает. Но если понял и набрал правильную команду — бизнес можно запускать.
— Может быть, вы и готовить умеете?
— Да я вам все что угодно приготовлю! Не факт, что это будет вкусно, но горячо будет, ручаюсь. Яичницу с помидорами часто делаю. Хотя я не разделяю новомодных пристрастий к кулинарии. Времени нет. Если у меня выдается полчаса свободных, пытаюсь заставить себя сесть за инструмент — и даже на это времени не хватает.
— Вы с таким графиком хотя бы три часа в сутки спите?
— Даже побольше случается. Мне необходимо пять-шесть часов сна, и тогда я могу уже сносно функционировать. Стараюсь поддерживать такой режим, но получается не всегда. Особенно выбивает из колеи гастрольный график, подразумевающий сон в не совсем подходящих для этого местах — вроде зала ожидания аэропорта или автобуса. А иногда даже и возможность есть, и я даю себе слово: «Сейчас заброшу все дела, отключу телефон и высплюсь…» В итоге ложусь в полночь, просыпаюсь в пять утра — и все. И что делать? Снотворное пить поздно. Лежишь и думаешь: «Е-мое, буду теперь сонным концерт играть!» Но так редко бывает. Секрет успеха, это всем известно, в четком планировании. Скажем, я знал, что у меня в Москве будет четыре дня, и все расписал: интервью, съемка, день в офисе, вечером запись на студии, потом встреча со Стивеном Сигалом — мы с ним загорелись идеей записать совместную блюзовую композицию. Потом… Ну, вы поняли, что значит четкое планирование. (Смеется.) Оно значит, что я вообще не уверен, что окажусь в какой-то момент в своем собственном доме, а не заночую прямо на студии.
— Когда вы строили этот дом, какая комната в нем была для вас важнее всего?
— Проектированием я занимался в тот момент, когда жил в Америке,­ купил там свой первый дом. А моя жена тогда была беременна близнецами, и все мысли мои были об этом. Я думал: сейчас у нас родятся мальчики, потом наверняка будут еще дети, соответственно, нам нужен большой дом, чтобы там всем хватило места. И начал прикидывать, что там должно быть. Бассейн — обязательно. Еще подвальная зона, где я могу заниматься спортом. Место для встречи друзей, где должна быть барная стойка, диваны, стойки с винилом и студия, пианино. На втором этаже семейная зона — столовая, гостиные и детские. А наверху я предполагал построить много детских спален — чем больше, тем лучше. Тогда я планировал, что детей у меня будет много и по мере взросления у каждого из них должно быть достаточно личного пространства. В общем, получился отличный вместительный дом. Вот только беда — я в нем бываю очень редко, и преимущественно в одиночестве. Сыновья, когда приезжают домой, на велосипеде катаются по коридорам — тут просторно. Жаль, они бывают у меня не так часто, как хотелось бы: каникулы в школе короткие. Так что дом я построил правильный. А семью пока не построил.
— Кстати, вопрос, который волнует всех девушек нашей страны: не собираетесь ли вы жениться?
— Вы знаете, я, когда соберусь, всем об этом сообщу. Честное слово, девчонки, вы этот момент не пропустите!
«Теленеделя»