• четверг, 28 Марта, 17:51
  • Baku Баку 16°C

Женщина, излучавшая величие, ум и человеколюбие…

10 октября 2018 | 09:20
Женщина, излучавшая величие, ум и человеколюбие…

ЛИЧНОСТЬ
Существует афоризм, утверждающий, что за каждым выдающимся мужчиной стоит великая женщина. Его приписывают то Оскару Уайлду, то Грэю Джону, то Анатолю Франсу, но суть не в этом. Речь о том, насколько данный афоризм подтвердился в ходе истории. Ведь совершая экскурс в историю, сторонники правдивости афоризма непременно сошлются на пример, скажем, Нефертити - супруги великого египетского реформатора Эхнатона, явившейся соавтором многих его реформ. Либо с пеной у рта станут ссылаться на византийскую императрицу Феодору - жену императора Юстиниана, на протяжении долгих лет стоявшую совместно со своим царственным супругом у власти в Византийской империи. Но противники правдивости данной формулировки будут опровергать своих оппонентов примерами египетской царицы Клеопатры, российской императрицы Екатерины Великой, британской королевы Елизаветы I и других, самостоятельность которых опиралась на могущество и силу мужчин типа Юлия Цезаря, Марка Антония, князей Орловых и Потемкина, Френсиса Дрейка…
Но правда, как известно, находится где-то посередине, поиск которой и привел меня к воспоминаниям и описанию личности великой азербайджанской женщины-ученого, воплощавшей собой самые высокие интеллектуальные, волевые и гуманистические качества своей эпохи, - Аиды ханым Имангулиевой. С одной стороны, Аида ханым, отличавшаяся беззаветной, самоотверженной любовью к своей семье - супругу и детям, создавала все условия для того, чтобы ее супруг - Ариф муаллим Пашаев проявил свои незаурядные умственные и организаторские способности, дойдя до уровня выдающегося ученого-академика, блестящего руководителя крупного образовательного учреждения, с другой - сумела сохранить и развить реноме великой ученой женщины, строгого, ответственного, но человеколюбивого руководителя научно-исследовательского центра. И это, несомненно, ставит ее в один ряд с самыми выдающимися женщинами мира, прославившимися своей ученостью, фанатичной преданностью идеям развития научной мысли и обогащения мировой интеллектуальной сокровищницы.
Не опасаясь излишней лести, можно смело утверждать, что данная аналогия вполне закономерна. Судите сами: если великая женщина-ученый Софья Ковалевская за открытие третьего классического случая разрешимости задачи о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки, удостоившись премий парижской Академии наук и Академии наук Швеции, явилась первой женщиной в российской истории, избранной членкором Академии наук России; Ада Лавлейс, дочь Байрона, вместе с мужем, графом Лавлейс, еще в XIX веке впервые создала механическую вычислительную машину - прообраз современного компьютера; Каролина Гершель из Ганновера в 1783 году, открыв три новые туманности и обнаружив новую комету, получила золотую медаль Королевского астрономического общества (Англия); Гипатия из Александрии (370-415 гг.) впервые изобрела устройство для дистилляции воды и измерения ее уровня, то Аида ханым Имангулиева, символизируя собой лучшие черты этих и многих других выдающихся женщин-ученых в мировой истории, явилась первой женщиной ученым-востоковедом в Азербайджане. Она была первой женщиной, возглавившей Институт востоковедения Академии наук Азербайджана, членом Всесоюзного общества востоковедов, а также членом Всесоюзного совета координации по исследованию восточной литературы в СССР, являлась одним из создателей основного курса по новой арабской литературе в Азербайджане и во всем бывшем Советском Союзе. Ее пытливое, научно выверенное, отточенное перо творило шедевры отечественного востоковедения, создав три монографии («Михаил Нуайме и Ассоциация пера», М.1975; «Джебран Халиль Джебран», Б.1975; «Корифеи новоарабской литературы», Б.1991), более 70 научных статей и научно-литературных очерков...
Личность этой женщины, величественной как по духу, ибо для восшествия на олимп большой науки любой женщине-ученому, помимо образования, таланта и квалификации, необходимо иметь отменную силу духа, преодолевающую сарказм и насмешки мужчин, ревниво относящихся к конкуренции в сфере, испокон веков считавшейся их прерогативой, так и в силу своего совершеннейшего ума, воскрешает в моей памяти период ее становления, связанный с моей студенческой юностью.
Аида ханым выделялась из всей массы студенчества второй половины 50-х - начала 60-х годов своей неуемной жаждой к знаниям, отменным трудолюбием и недюжинными способностями к их овладению, жизненным оптимизмом и перманентным стремлением помочь товарищам по учебе, подставить свое плечо тому, кто в этом нуждался. Моя память периодически регенерирует случаи, когда она, будучи старостой в своей группе, иногда вопреки личным интересам, не считаясь с потребностью отдохнуть, уделить внимание себе, помогала нашим сокурсникам в освоении нелегкой науки арабской письменности, литературы, истории. Хотя я и учился в параллельной ирановедческой группе, но неоднократно становился свидетелем подобных сцен.
Надо сказать, что мы с Аидой ханым были знакомы с самого детства, поскольку наши родители были связаны между собой тесной многолетней искренней дружбой, той самой, которую знаменитый итальянский поэт XVI века Торквато Тассо охарактеризовал, как гавань радости, спокойствия души и отдохновения в этой жизни. Поэтому, поступив в один и тот же день на востфак университета, мы часто общались и делились своими впечатлениями и полученными в стенах нашей alma mater знаниями. Как-то, обратив внимание на то, что в самый ответственный, кипучий для студенчества период подготовки к зачетно-экзаменационной сессии она задерживается в аудитории и словно имплантирует в сознание своих сокурсников ответы на вопросы экзаменационных билетов, я осмелился спросить у нее:
- Аида, тебе же самой пора идти домой, отдохнуть, набраться сил к завтрашнему экзамену, - и, выдержав паузу, буквально выплеснул свое беспокойство, - а ты тратишь время на других… Ведь перед смертью, как говорится, не надышишься. Если они до сих пор не выучили билеты, то способны ли за каких-то два-три часа освоить такой колоссальный материал?!
Аида ханым подняла на меня свои дивные карие глаза и, прищурившись от усталости, ответила:
- Вахдет, с одной стороны, ты прав. Давно уже пора идти домой, хотя я предупредила домашних, что задержусь для оказания помощи ребятам. Они ведь выбрали меня старостой, стало быть, и вверяют мне свои студенческие души, да еще и в такой ответственный момент, как экзамены. А с другой, - продолжила она, и с ее лица мгновенно исчезла столь характерная для ее натуры искорка юмора, - ведь не у каждого дома существует возможность, отключившись от всего, штудировать экзаменационные вопросы. А здесь, в аудитории, после окончания занятий можно спокойно пройтись по всему курсу. И чего я буду стоить, как товарищ, как староста, если, будучи одержимой собственным эгоизмом, побегу в свою теплую изолированную от всех комнату и забуду о том, что и мои товарищи должны, обязаны сдать этот экзамен на «хорошо» и «отлично»?! Как ты считаешь, я права?
Она вопросительно взглянула на меня, как бы стремясь прочесть мысли друга детства, и не отводила своего взгляда до тех пор, пока я, буквально оторопевший от столь искреннего душевного порыва, от столь неподдельной, воистину библейской заботы о ближнем, тихо, но уверенно не проговорил:
- Ты права, Аида, на все сто. Извини, я как-то не подумал об этом. Ты отличный товарищ, и я от души желаю тебе и нашим ребятам удачи на завтрашнем экзамене…
Три десятилетия стремительной бурей пронеслись в нашей жизни, унося с собой наши юношеские романтичные, наполненные порой детской наивностью представления об этом мире.
Конец 80-х годов прошлого столетия застал меня в должности советского консула в Стамбуле, а Аида ханым тем временем выросла в видного ученого-востоковеда, руководителя крупного Научно-исследовательского центра республики. Это был сложный, наполненный невиданными со времен возникновения Версальской, а затем и Потсдамской систем международных отношений коллизиями, чреватыми тектоническими формационными изменениями всего облика планеты, период мировой истории. Уже проглядывались контуры распада СССР и всего Варшавского блока. Общественность Турции, да и всего Ближнего и Среднего Востока, находясь в недоумении, порой не представляла себе, как реагировать на общественно-политические процессы демократизации, гласности, неуемной конверсии, столь молниеносно происходившие в Советском Союзе и в странах социалистического блока. Восточный менталитет этих стран все еще продуцировал вероятность некоего маневра мировой социалистической державы, направленного не на распад, а на ее реформацию с целью укрепления всей социалистической системы. В этих условиях мне приходилось проводить консульские, протокольные дипломатические мероприятия в весьма неадекватных условиях. В мои служебные обязанности входила необходимость защиты интересов разваливающегося Союза, и следовало это делать тонко, продуманно, с учетом особенностей психологии, исторических традиций, общественного строя и социально-экономического уклада восточных стран.
И тут мне на помощь вновь, как и тридцать лет тому назад, пришла моя староста, мой студенческий товарищ Аида ханым Имангулиева. В этом, с моей точки зрения, проглядывалась некая символичность. Она отражала природную сущность той самой энергичной черноволосой девочки, столь самоотверженно помогавшей своим товарищам в годы нашей студенческой юности и сохранившей этот пыл, это стремление прийти на помощь другу, когда он нуждается в ней, и спустя столько десятилетий.
В эти сумасбродные годы я часто обращался к ней по телефону за научно-информационной, консультативной помощью, и она, несмотря на свою чрезвычайную занятость, никогда мне в ней не отказывала. Ну а то, что эта помощь оказывалась на уровне высочайшей профессиональной квалификации, представляет собой неоспоримую аксиому. Ибо такое отменное владение знаниями в области психологии восточного человека, тонкостей арабского и турецкого языков, истории и литературы, аналитическая чуткость были присущи весьма ограниченной во всем мире категории ученых-востоковедов, в число которых входила и Аида ханым.
Трагично сложилась ее судьба, не позволившая нашему народу в еще большей степени и в течение большего временного отрезка обогатиться плодами ее научно-исследовательской деятельности, насладиться ее гуманизмом и человеколюбием. Ни у кого не вызывает сомнений то, что проживи Аида ханым Имангулиева еще несколько лет, мы бы стали свидетелями ее дальнейших научно-исследовательских триумфов вплоть до достижения звания лауреата Нобелевской и других престижных премий мира.
Она в чем-то повторила судьбу великой Софьи Ковалевской, достигшей небывалых для женщины высот в конце 80-х годов позапрошлого столетия и скончавшейся в молодом возрасте в 1891 году. Аида ханым ровно через сто лет после Софьи Ковалевской в конце 80-х годов, но уже прошлого столетия, взошла на научный пьедестал востоковедения и почти сто лет спустя - в 1992 году покинула этот мир.
Успокаивает лишь мысль о том, что Аида ханым жила, словно по Л.Вовенаргу, изрекшему мудрейшую мысль: «Для того чтобы творить великие дела, нужно жить так, как будто и умирать не придется». Потому и для всех, знавших ее, постигших величие ее личности, для всего народа она жива в своих делах и в своем научном наследии. А ее земным продолжением, безусловно, являются две замечательные, умные, обаятельные дочери - Мехрибан ханым и Наргиз ханым, занявшие в нашем обществе достойное своей выдающейся матери место ученых, организаторов науки и образования, сеющих добро и благоденствие для всех людей, с которыми им приходится сталкиваться в этом мире. И они верны славным вековым традициям своей замечательной семьи, ибо по мысли незабвенного Д.Байрона: «Лучший пророк для будущего - это прошлое».
Вахдет СУЛТАН-ЗАДЕ
banner

Советуем почитать