Баку 18°C
Цена «консенсуса», или Почему президент Армении боится премьера
Армен Саркисян затягивает подписание закона об изменениях в Регламенте парламента не потому, что сомневается в его соответствии Основному закону, а потому что об этом убедительно попросил лично премьер-министр, пишет «Голос Армении».
В ходе осады парламента 2 октября Никол Пашинян объявил, что попросит президента не подписывать закон, который, напомню, призван оградить депутатов от давлений и физического насилия. Необходимость возникла после того, как премьер объявил свободным доступ в парламентский сквер.
Это означало, что его сторонники могли контролировать все входы в здание и в случае надобности остановить депутатов, направлявшихся в зал пленарных заседаний для участия в голосовании. Чтобы оградить себя от подобных посягательств, три фракции проголосовали за то, что не состоявшееся по причине давления на депутатов заседание будет считаться прерванным и должно быть продолжено после устранения препятствий для нормальной работы. Изменения в регламенте сделало давление на депутатов бессмысленным, и это не на шутку разозлило премьера.
Пашинян увязал принятый закон с несуществующей попыткой парламентского большинства выставить своего кандидата на пост премьер-министра. 2 октября он собрал своих сторонников у здания парламента и отправился на «переговоры», принуждая фракции подписать меморандум об отказе выставить своих кандидатов на пост премьера и проведении досрочных выборов в декабре. В это самое время толпа бесновалась у стен здания, выкрикивая угрозы и ругательства в адрес депутатов. Такой ценой состоялся тот самый «консенсус», который лег в основу последующих переговоров, о которых президент говорит как о цивилизованном политическом процессе.
Многих покоробило единоличное решение премьер-министра о свободном доступе граждан в парламентский сквер. Пашинян «забыл» согласовать это решение со спикером парламента Ара Баблояном. Супруга Пашиняна на досуге порадовалась за детишек, которые отныне могут «прочистить легкие» у растущих в парке сосен. Анна Акопян сделала вид, будто не знает, что ворота в парламентский сквер были открыты не ради здоровья детишек, а для свободного доступа революционной публики к депутатам с целью оказания давления, в том числе посредством физического насилия.
Собравшиеся 2 октября у здания парламента люди прекрасно об этом знали, а потому из толпы то и дело слышались выкрики о том, как следует расправиться с Галустом Саакяном, Арменом Ашотяном и др. Господа знали, зачем их позвал Пашинян. В результате толпа набросилась на женщину-депутата от фракции АРФ «Дашнакцутюн»...
Армен Саркисян не подписывает закон, потому что боится ослушаться премьера. Если бы он поставил свою подпись под принятым 2 октября законом сразу после волеизъявления трех фракций, то многотысячная толпа собралась бы и у стен его резиденции, выкрикивая те же угрозы, которые выкрикивала 2 октября в адрес депутатов.
Если же президент в самом деле верит, что принимал участие в политических переговорах с целью подготовить конституционную почву для отставки премьера и роспуска парламента, то спешу его разочаровать: своим молчанием и бездействием он потакал давлению премьера на законодательный орган власти. Президент стал невольным соучастником выкручивания рук под маской цивилизованного диалога в атмосфере шантажа и страха, который парализовал все политическое поле. Президент демонстрирует рабскую покорность премьеру, который может за 20 минут собрать многотысячную агрессивную толпу там, где ему нужно. Этот «аргумент» сработал как абсолютное оружие для давления на президента путем «убедительной» просьбы затянуть подписание закона об изменениях в регламенте.
Согласно статье 129 Конституции РА, президент подписывает принятый парламентом закон в 21-дневный срок или в тот же срок обращается в КС по вопросу определения соответствия закона Конституции. Президент дотянул до отставки премьера, выполнив его просьбу, больше ему бояться нечего. Разве что суда истории, в которую некоторым политикам суждено попасть, а некоторым – вляпаться…
В ходе осады парламента 2 октября Никол Пашинян объявил, что попросит президента не подписывать закон, который, напомню, призван оградить депутатов от давлений и физического насилия. Необходимость возникла после того, как премьер объявил свободным доступ в парламентский сквер.
Это означало, что его сторонники могли контролировать все входы в здание и в случае надобности остановить депутатов, направлявшихся в зал пленарных заседаний для участия в голосовании. Чтобы оградить себя от подобных посягательств, три фракции проголосовали за то, что не состоявшееся по причине давления на депутатов заседание будет считаться прерванным и должно быть продолжено после устранения препятствий для нормальной работы. Изменения в регламенте сделало давление на депутатов бессмысленным, и это не на шутку разозлило премьера.
Пашинян увязал принятый закон с несуществующей попыткой парламентского большинства выставить своего кандидата на пост премьер-министра. 2 октября он собрал своих сторонников у здания парламента и отправился на «переговоры», принуждая фракции подписать меморандум об отказе выставить своих кандидатов на пост премьера и проведении досрочных выборов в декабре. В это самое время толпа бесновалась у стен здания, выкрикивая угрозы и ругательства в адрес депутатов. Такой ценой состоялся тот самый «консенсус», который лег в основу последующих переговоров, о которых президент говорит как о цивилизованном политическом процессе.
Многих покоробило единоличное решение премьер-министра о свободном доступе граждан в парламентский сквер. Пашинян «забыл» согласовать это решение со спикером парламента Ара Баблояном. Супруга Пашиняна на досуге порадовалась за детишек, которые отныне могут «прочистить легкие» у растущих в парке сосен. Анна Акопян сделала вид, будто не знает, что ворота в парламентский сквер были открыты не ради здоровья детишек, а для свободного доступа революционной публики к депутатам с целью оказания давления, в том числе посредством физического насилия.
Собравшиеся 2 октября у здания парламента люди прекрасно об этом знали, а потому из толпы то и дело слышались выкрики о том, как следует расправиться с Галустом Саакяном, Арменом Ашотяном и др. Господа знали, зачем их позвал Пашинян. В результате толпа набросилась на женщину-депутата от фракции АРФ «Дашнакцутюн»...
Армен Саркисян не подписывает закон, потому что боится ослушаться премьера. Если бы он поставил свою подпись под принятым 2 октября законом сразу после волеизъявления трех фракций, то многотысячная толпа собралась бы и у стен его резиденции, выкрикивая те же угрозы, которые выкрикивала 2 октября в адрес депутатов.
Если же президент в самом деле верит, что принимал участие в политических переговорах с целью подготовить конституционную почву для отставки премьера и роспуска парламента, то спешу его разочаровать: своим молчанием и бездействием он потакал давлению премьера на законодательный орган власти. Президент стал невольным соучастником выкручивания рук под маской цивилизованного диалога в атмосфере шантажа и страха, который парализовал все политическое поле. Президент демонстрирует рабскую покорность премьеру, который может за 20 минут собрать многотысячную агрессивную толпу там, где ему нужно. Этот «аргумент» сработал как абсолютное оружие для давления на президента путем «убедительной» просьбы затянуть подписание закона об изменениях в регламенте.
Согласно статье 129 Конституции РА, президент подписывает принятый парламентом закон в 21-дневный срок или в тот же срок обращается в КС по вопросу определения соответствия закона Конституции. Президент дотянул до отставки премьера, выполнив его просьбу, больше ему бояться нечего. Разве что суда истории, в которую некоторым политикам суждено попасть, а некоторым – вляпаться…
