«Братство» для выживания

ПОЗИЦИЯ
После встречи министра нефти Ирана Бижана Намдара Зангане с министром энергетики и природных ресурсов Армении Левоном Йоляном стало ясно, что южные соседи намерены в перспективе увеличить объем поставок природного газа стране-агрессору аж втрое.
Если в настоящее время в Армению поступает ежедневно 1 млн куб. м «природного топлива», к концу 2018 года его объемы заявлены на уровне 3 млн. Официально это звучит как возможность экспорта иранского газа в Грузию через территорию Армении, мол, ежегодно планируется экспортировать до 500 млн кубических метров газа, причем договоренность является долгосрочной. На самом же деле упомянутая сделка позволит в большем объеме эксплуатировать как раз таки армяно-иранский газопровод.
А помимо того увеличится объем электроэнергии, поставляемой из Армении в Иран из расчета 3 кВт.ч за 1 кубометр природного газа.
Тут примечателен один нюанс. В минувшем декабре после состоявшихся в Ереване четырехсторонних переговоров было объявлено о том, что Армения, Иран, Грузия и Россия создадут координационную группу, в обязанности которой вменяется строительство энергетического коридора, который уже в обозримом будущем свяжет энергосистемы упомянутых государств. С Ираном и Россией все ясно - они однозначно делают все возможное для того, чтобы вытащить страну-агрессора из экономической блокады в сегодняшних условиях, когда оккупированы земли Азербайджана. А как же официальный Тбилиси, который однозначно заявляет о поддержке нашей страны?
Можно дать в качестве чтива информацию, что Армения для Ирана - дверь в христианский мир, а Иран для Армении - доступ к Ближнему Востоку и в исламский мир.
Можно перечислить пару-тройку проектов между состоятельным и нищим партнерами типа намечающегося строительства железной дороги, при этом у теократического режима есть отговорка, что он также заинтересован в железнодорожном сообщении с юга на север через Азербайджан и что основной поток грузов и пассажиров пойдет в этом направлении. Но ведь, выводя агрессора из блокады, южные соседи подпитывают его и делают бессмысленными попытки образумить Ереван в отношении вывода войсковых соединений из оккупированной части Карабахского региона, не говоря уже о возвращении НКАО под юрисдикцию официального Баку, как предписано Уставом ООН.
На деле основной причиной их сближения является патологическая ненависть ко всему тюркскому. Просто муллократия учитывает тот фактор, что на их территории проживают миллионы этнических азербайджанцев, которые не раз пытались (особенная активность была проявлена в 2009 году) разного рода выступлениями, манифестациями и иными методами заявить о независимости и даже о воссоединении с исторической родиной - Азербайджаном. С политической точки зрения это невозможно, да и невыгодно пока, однако нервы Тегерану щекочет всерьез - во всяком случае, персы помнят сотни лет господства тюркоязычных племен. Именно с учетом этого нюанса они и строят лояльные отношения с официальным Баку, хотя совмещение наших интересов с их интересами, к сожалению, далеко не однозначно.
Еще хуже обстоят дела с совмещением интересов Тегерана и Анкары. Понятно, что роль Ирана как мощного регионального государства чрезвычайно важна, и вполне естественно, что у него свои разнообразные интересы в регионе. Потому независимо от того, насколько сближаются и отдаляются его позиции с позицией братского нам государства, обе эти страны всегда пытались на всех уровнях занять доминирующую роль в процессе консолидации стран с мусульманским населением, и в этом процессе их противостояние налицо.
Так, Иран добровольно как бы позиционирует себя «патроном» шиитской общины, а Турция выступает с притязаниями на лидерство в суннитском мире, хотя, как говорится, у обоих «кишка тонка», поскольку мусульмане разбросаны по всем континентам и составляют большинство в состоятельных и амбициозных странах. Не скажу за весь мир, однако с древних времен (вспомним «Шахнаме» Фирдовси) для тюркского и персидского этноса очень важно было доминирование на Южном Кавказе в Средней Азии. В отличие от Турции, Иран может наладить отношения со среднеазиатскими странами без Кавказа, учитывая выгодное географическое положение с общими границами, у Турции же для связи со Средней Азией есть два пути - либо через Иран, либо через Южный Кавказ - опираясь на Грузию и Азербайджан. И в этом смысле игра их отношений приводит к повышению значимости обоих для стран Южного Кавказа.
При этом нынешняя экономическая, да и военно-политическая мощь официальной Анкары значительно больше, и она пытается ради своих и наших общих политических интересов использовать для вхождения в регион активизацию экономической деятельности.
После отмены санкций, связанных с ядерной программой южных соседей, мы становимся очевидцами нарастающей своеобразной экономической конкуренции между ними и Турцией, особенно в трех странах Южного Кавказа. В то же время нельзя забывать, что Анкаре, несмотря на трения по поводу курдской проблемы, удается сохранять нормальные отношения с Западом и с успехом маневрировать, особенно в последнее время между Россией и традиционными партнерами в лице Североатлантического альянса, чего не скажешь о Тегеране. Вот он и пытается придать уже существующим отношениям Иран-Армения системный формат, учитывая свою особую роль в экономическом развитии страны-агрессора, которая сводится в ослаблении удавки и к наличию пока еще имеющихся возможностей для маневров.
Но есть немаловажное «но» - официальный Ереван сталкивается с нарастающими народными волнениями, а его экономика не может конкурировать даже с Буркина Фасо и Либерией, не говоря о странах СНГ, целеустремленно скатываясь в пропасть. Так что как бы Тегеран ни старался помочь «братьям во Христе», у агрессора один путь - сесть за стол конструктивных, а не декоративных переговоров.
Гошгар АЛИЕВ