Два строгих выговора за день,

ВОСПОМИНАНИЯ
Эти заметки посвящены памяти Арифа Мансурова и охватывают период его работы председателем Государственного комитета по экологии и контролю над природопользованием Азербайджанской Республики.
Ариф Мансуров - внук известного азербайджанского тариста Мирзы Мансура Мансурова. Его отец погиб во время Великой Отечественной войны при обороне Брестской крепости, так и не увидев своего сына. Все, о чем будет сказано в данной статье, это реальные факты, ничего не приукрашено и не выдумано. От коллег и знакомых я слышал немало историй, имевших отношение к А.Мансурову, и хотя это было интересно, я не являлся непосредственным свидетелем тех событий, поэтому решил не включать их в свои заметки. Думаю, и без них читатель сможет получить представление об Арифе Мансурове как о весьма незаурядном человеке.
…Незнакомый голос вывел меня из задумчивости. В дверях стоял новый председатель Госкомитета по охране природы Ариф Мансуров и жестом любезно приглашал нас войти. Нас - это работников аппарата госкомитета, которые в тот понедельник не смогли попасть на свои рабочие места, так как ровно в девять часов утра входные двери на втором этаже старого здания дореволюционной постройки напротив станции метро - в то время «Баксовет» - были заперты на ключ. В результате больше половины сотрудников, включая двух заместителей председателя, были вынуждены ожидать дальнейшего развития событий, стоя в подъезде.
Честно говоря, не ожидал, что первый рабочий день с новым председателем начнется именно так. Некоторое время мы вообще работали без руководителя. Предыдущий - Б.Адыгезалов был освобожден перед ноябрьскими праздниками, в то время еще существовал Советский Союз, и это было довольно необычно. На прощальной встрече с коллективом экс-председатель выглядел расстроенным, я до сих пор помню его слова: «Неужели не могли освободить от работы после праздников…».
Через несколько дней, уже после праздников, председатель Совета Министров республики представил нам нового председателя - Арифа Мансурова, особо подчеркнув, что у него было тяжелое детство, отец погиб на войне, но мать сумела в тяжелое послевоенное время вырастить его достойным человеком. После этого мы не видели нового председателя еще около месяца. Мы терялись в догадках, но оказалось, скончалась его мать, и Мансуров решил не выходить на работу до 40 дней со дня ее смерти.
Как бы то ни было, первый рабочий день с новым председателем начался. Правда, настроение было еще раз испорчено: после перерыва сотрудники отдела кадров ознакомили нас с первым приказом председателя, в котором всем опоздавшим на работу в тот день был объявлен строгий выговор.
Надо признать, что до назначения А.Мансурова я о нем ничего не знал. Единственный раз я слышал это имя в разгар событий вокруг Нагорного Карабаха, когда все вокруг были удручены тем, как Москва освещала эти события с проармянских позиций, и среди наших сотрудников прошел слух, что появилась книга об этих событиях - «Белые пятна истории и перестройка» Арифа Мансурова, в которой объективно, опираясь на исторические факты, освещались эти события. Учитывая большой интерес горожан, достать ее было практически невозможно. Однако, как это часто бывало в советское время, нашелся один сотрудник, у которого были нужные связи, и он предложил купить книгу всем желающим. Быстро собрали деньги, и уже на следующий день я смог ее прочесть.
Кто бы мог тогда представить, что пройдет совсем немного времени, и автор книги станет нашим руководителем. Хотя Мансуров и был членом Союза журналистов республики, журналистика была его хобби, как сейчас модно выражаться, а сам он - строитель, долгое время руководил трестом «Промстроймеханизация», затем работал министром промышленности стройматериалов.
Как бы там ни было, начались трудовые будни с новым председателем. Шла притирка, мы привыкали друг к другу, никаких изменений в работе пока не наблюдалось, все шло своим чередом. Наступил февраль. На субботу, 23 февраля 1991 года, в День советской армии (тогда еще существовал СССР), было назначено расширенное заседание коллегии госкомитета. На повестку было вынесено два вопроса: отчет о работе Бакинского городского и Хачмазского районного комитетов по охране природы.
Я тогда работал в отделе планирования и организационной работы, и оба вопроса входили в нашу компетенцию. На местах поработали комиссии, был подготовлены обширные справки. По работе Бакинского комитета с докладом должен был выступить начальник отдела, а по второму вопросу докладчиком был его заместитель. Я был спокоен и готовился принять участие в заседании в качестве зрителя. Но тут вышло точно как в азербайджанской пословице - Sən saydığını say, gör fələk nə sayır («Человек предполагает, а Бог располагает»). За два дня до коллегии меня вызвал начальник отдела и сказал: «Ты должен нас выручить - ни я, ни мой заместитель не владеем азербайджанским, а тут могут возникнуть вопросы, тем более много приглашенных из районов - опозоримся. Поэтому я прошу тебя выступить по обоим вопросам».
Скрепя сердце дал согласие, не хотелось подводить людей, с которыми работал. В глубине души понимал, что они просто испугались. Я всегда верил и до сих пор верю, что жизнь все расставляет по местам и каждый получает по заслугам. Так и оказалось: начальник отдела был уволен через несколько недель, а его заместитель вскоре эмигрировал в США - спустя некоторое время один из наших сотрудников встретил его в одном из магазинов мужской одежды в Нью-Йорке, где тот работал продавцом.
Но вернемся к заседанию коллегии. Я выступил с докладом по первому вопросу, А.Мансурову доклад не понравился, он постоянно прерывал меня: мало критики, много общих слов и в конце концов сказал: «Садись, тебе строгий выговор!». Потом началось обсуждение, и председателю Бакинского комитета досталось по полной. Объявили небольшой перерыв. Затем я выступил по второму вопросу, и все повторилось: те же комментарии председателя - и снова строгий выговор. Я хотел было возразить: мол, за что, я ведь даже в Хачмазе не был, но благоразумно смолчал.
Что поразило больше всего, так это поведение Мансурова во время заседания коллегии. Во-первых, он беспрерывно курил, причем исключительно болгарские сигареты «ВТ», а во-вторых, после каждой выкуренной сигареты он принимал какую-то таблетку, и это производило странное впечатление. После обсуждения вопросов заседание закончилось. Так за один день я получил два строгих выговора, что мне тогда казалось верхом несправедливости, однако, как оказалось, на самом деле это были мелочи - та коллегия завершилась трагически. Но об этом я узнал лишь в понедельник.
Оказывается, вернувшись в субботу с заседания коллегии на работу, председатель Бакинского комитета срочно созвал сотрудников, отвечавших за природоохранную деятельность в акватории Каспия, и приказал им немедленно выйти в море и провести рейд по пресечению браконьерства. Трое сотрудников и моторист отправились туда на небольшой лодке. В районе Зыха они встретили лодку браконьеров. В ответ на требование немедленно остановиться те направили свою лодку на инспекторов. Им удалось опрокинуть лодку проверяющих и, не оказав никакой помощи, скрыться. День, повторюсь, был февральский, работники - в зимней одежде и тяжелых сапогах, в итоге все трое погибли. Смог спастись только моторист: он быстро сбросил с себя всю одежду, доплыл до ближайшего буя, где продержался несколько часов до прибытия спасателей.
Надо сказать, что 1991 год оказался богатым на события. Летом А.Мансуров решил провести в Баку 1-ю международную конференцию по охране Каспийского моря. В сжатые сроки надо было проделать большую работу по ее подготовке, и на помощь сотрудникам Госкомитета пришли ведущие специалисты профильных институтов Академии наук республики. Своей активностью среди них выделялся сотрудник Института зоологии Фикрет Джафаров, которого А.Мансуров затем назначил начальником отдела планирования природопользования и оргработы. Чтобы подчеркнуть статус конференции, Мансуров полетел в Москву, где получил приветственное письмо в адрес конференции от президента СССР.
Пленарное заседание проходило в основном здании Академии наук. В его работе приняли участие ученые и специалисты из Азербайджана, России, Ирана и других стран, было интересно, но довольно официально. Единственный момент, который внес оживление, произошел в перерыве. Как обычно, люди столпились у буфета, и Ариф Мансуров, проходя мимо группы наших сотрудников, послал директора одного из заповедников на чистом азербайджанском языке на три буквы. Выяснилось, что тот читал газету во время выступления А.Мансурова, чем и разгневал его.
Пожалуй, самое необычное и сложное задание я получил от А.Мансурова в конце октября 1993-го. Время было неспокойное, Гейдар Алиев совсем недавно был избран президентом республики. Обстановка все еще оставалась напряженной, в госкомитете, как и во многих учреждениях, ввели ночные дежурства. После очередного дежурства, получив полагающийся отгул, я, отдохнув немного дома, решил зайти на работу - честно говоря, просто хотел поиграть в компьютерные игры. Время пролетело незаметно, за окном уже темнело, сотрудники разошлись по домам. Я выключил компьютер и собирался выйти, как вдруг раздался звонок телефона прямой связи с председателем. Я оказался перед дилеммой: с одной стороны, телефон прямой связи стоит на столе у начальника отдела и звонки адресовались ему, но с другой - когда не отвечали, А.Мансуров гневался. Кроме того, меня вообще не должно быть в отделе. Но я решил действовать по принципу «сам погибай, но товарищей выручай». Подняв трубку красного аппарата и представившись, я услышал приглашение зайти в кабинет председателя. Снедаемый самыми разными мыслями, вошел в кабинет. А.Мансуров был один и пригласил меня присесть.
«Мы тут решили создать Совет экологической безопасности при Президенте республики, - с ходу начал он. - Проект постановления уже готов и завтра утром должен лежать на столе у главы государства. Но необходимо срочно завизировать его у ответственных министров, и сделать это надо сегодня». На мое возражение, что рабочее время кончилось и попасть даже к одному министру довольно проблематично, А.Мансуров ответил, что все руководители на своих местах и он лично позвонит каждому, кроме того, выделит свой служебный автомобиль с водителем. Не дав мне опомниться, вручил необходимые бумаги и набрал номер председателя Госкомгидромета З.Мусаева.
В машине я просмотрел список лиц, которых должен был посетить, и мне стало немножко не по себе: министры обороны, внутренних дел, юстиции, генеральный прокурор. Через несколько минут машина остановилась у уютного здания Госкомгидромета. На улице меня уже ждал помощник председателя, мы быстро поднялись на второй этаж и я вошел в кабинет З.Мусаева. Ознакомившись с документом, тот без лишних слов поставил свою подпись. Обрадовавшись, что не пришлось долго ждать, мы поехали в Министерство юстиции, благо старое его здание находилось неподалеку. Внимательно прочитав документ, министр Ильяс Исмайлов отозвался о нем одобрительно, но предупредил меня, что он визирует все документы только после того как получит согласие от начальника своего управления. На мое робкое замечание, что, мол, время позднее и начальник управления мог уйти, министр меня успокоил: пока он на работе, все руководители отделов тоже на местах. И действительно, через несколько минут в кабинет вошла миловидная женщина, которая оказалась начальником управления. Прочитав бумаги, она сказала, что все правильно, можно подписывать.
Попрощавшись, мы отправились в Минобороны. Здесь, как мне показалось вначале, будет нелегко. В темноте перед оградой находилось много гражданских лиц, стояли автомашины, а за оградой - солдаты. В этой неразберихе я с трудом нашел дежурного и сказал ему, что я по поручению Мансурова к министру. Дежурный попросил подождать на проходной и исчез в темноте двора. Прошли томительные минуты. Наконец появился дежурный и повел меня за собой. Так, без всяких документов и минуя всяческие проверки, я вошел в кабинет министра обороны Мамедрафи Мамедова. Встретив меня у двери и поздоровавшись, он усадил меня у стола. Что больше всего поразило меня: ни до ни после того случая я не видел столько бумаг - весь большой рабочий стол министра был буквально завален ими. Тут я заметил, что министр читает бумаги стоя, и он, видимо, заметив мой недоуменный взгляд, сказал, что всегда работает так. Завизировав бумаги, он вернул их мне, и я покинул министерство.
Следующий пункт - Министерство внутренних дел. Здесь было спокойно. Перед встречей с министром Рамилем Усубовым меня попросили подождать в приемной. Здесь прямо на стульях спали спецназовцы, вся комната уставлена оружием и боеприпасами. Наконец меня попросили войти. Однако прежде чем объяснить свой приход, я был вынужден подождать, пока министр закончит телефонный разговор. Разговор затянулся, я еле сдерживал нетерпение, время близилось к 23.00, а мне еще надо было посетить генерального прокурора. Что меня поразило в разговоре министра - спокойный тон, без криков и эмоций. Наконец долгий разговор завершился, и я объяснил цель своего визита. Выслушав меня и прочитав проект постановления, он завизировал и вернул бумаги.
Теперь оставалась только Прокуратура. Но тут меня ожидала первая неудача. Генпрокурора не оказалось на месте - как объяснил его помощник, срочно уехал по делам. Он предложил оставить бумаги у него, чтобы подписать их, когда вернется генпрокурор. Я созвонился с Мансуровым и, получив разрешение на это, покинул здание. Вскоре я уже был дома. Так закончился этот необычный вечер, когда за несколько часов я встретился с руководителями основных министерств республики.
Не могу не вспомнить и историю с завсектором экологии Кабмина, свидетелем которой я стал. Однажды им в секторе экологии срочно понадобились какие-то документы, он позвонил начальнику отдела и, убедившись, что эти документы у нас есть, сказал, что сам зайдет за ними. Кабмин располагался по улице Лермонтова, буквально за углом, и уже через пять минут он был в нашем отделе. Сгрудившись у стола, мы рассматривали документы, и каково же было мое удивление, когда открылась дверь и в комнату вошел А.Мансуров. «Немедленно уходи!», - сказал он с порога. И взяв бедного завсектором за руку, повел его к двери, чуть ли не подгоняя пинками. Как потом оказалось, в тот момент, когда он вошел в здание, на его беду, А.Мансуров выходил из своего кабинета и, увидев завсектором, который не вошел в приемную, а проследовал дальше, пошел за ним, а обнаружив в нашей комнате, буквально вытолкал из здания.
Хотя Азербайджан в то время, став независимым государством, имел возможность устанавливать отношения в разных сферах, в том числе и в области экологии, с другими странами самостоятельно, Ариф Мансуров не любил зарубежные поездки. На моей памяти у него их было всего три. Первая - в Великобританию, во главе большой делегации по приглашению компании ВР; в Стамбул и Тегеран. Но запомнились они забавными, почти анекдотичными эпизодами, о которых нам стало известно позже. Так, например, в Стамбуле Ариф Мансуров участвовал во встрече министров экологии тюркоязычных стран. Эта была первая такая встреча в истории, и турецкая сторона организовала ее на высшем уровне. По рассказу самого Мансурова, он выступил с докладом о состоянии окружающей среды в Азербайджане, провел встречи с коллегами из других стран, особенно ему запомнилась встреча с премьер-министром Турции.
Надо сказать, что с собой А.Мансуров взял только одного человека - начальника нашего отдела Фикрета Джафарова. Каково же было мое изумление, когда на следующий день после приезда Мансурова в нашу комнату вбежал заместитель председателя В.Сеидов и буквально с порога крикнул: «Фикрет, беги!». Мы все буквально остолбенели. Моментально собравшись, наш начальник покинул комнату. Что же произошло? Как оказалось, во время заседания в Стамбуле Мансуров вручил нашему начальнику видеокамеру, большую редкость в те времена, и попросил снять его выступление и запланированную встречу с премьер-министром Турции. По возвращении Мансуров пригласил к себе аксакалов из бакинских поселков, чтобы рассказать о поездке в Стамбул. Для большей убедительности поставил кассету с записью, и каково же было изумление присутствующих, когда на экране вместо официальных лиц замелькали изображения девушек в купальниках. Оказалось, в свободное время наш начальник забрел на какой-то пляж и, забыв вынуть кассету с записью официальных встреч, начал снимать новое видео. Присутствовавший на той встрече Сеидов, поняв, что разгневанный Мансуров может просто покалечить виновника, прибежал предупредить его. Надо сказать, что несколько дней Джафаров не появлялся на работе. Через неделю Мансуров через помощника передал нам, что надо позвонить ему и передать, что хватит лодырничать, пора возвращаться к работе.
Курьезом мне запомнилась и поездка Арифа Мансурова в Иран. Собрав работников аппарата, чтобы рассказать о встречах в Иране, он начал свое выступление с того, что когда он увиделся с президентом Ирана, его первыми после приветствия были слова о том, что начальника охраны президента необходимо уволить, - ни больше ни меньше. На удивленные вопросы присутствующих представителей иранской стороны Мансуров просто вытащил из кармана пистолет. Увидев онемевшие лица присутствующих, он нажал на курок, и… вспыхнуло пламя. Оказалось, это была сувенирная зажигалка. В этом эпизоде весь Мансуров.
В те времена в госкомитете работали известные в республике лица, в их числе бывший первый секретарь ЦК КП Азербайджана К.Багиров, бывший мэр Н.Гаракашлы, бывшие первые секретари райкомов партии, известный ныне политолог Т.Аббасов, звезды КВН из команды «Парни из Баку». Но особенно мне запомнился начальник отдела кадров Габиль Алиев. Человек непростой судьбы, кадровый военный, дослужившийся до звания полковника. Как он сам мне рассказывал, не было региона в Советском Союзе, где он не служил. После отставки вернулся в Баку, перешел в органы милиции на должность заместителя начальника горотдела. Однако известные события начала 90-х не позволили ему продолжить службу, ему вменили в вину и членство в КПСС, и службу в советской армии. На его счастье, Мансуров взял его на работу в госкомитет.
Мне было интересно с ним, мы часто говорили о прошлом, его всегда было интересно слушать. К большому моему сожалению, вскоре страшная болезнь забрала его жизнь. Что особенно странно, Габиль Яхьяевич отличался крепким здоровьем, ни дня не болел, в редкие снежные дни в Баку, когда не работал общественный транспорт, он один из немногих приходил на работу пешком. Когда надо было ехать в командировку, он выбирал самые отдаленные высокогорные районы. И тут Мансуров решил как-то помочь ему и буквально силой отправил в госпиталь МВД, даже выбил ему генеральский люкс. Прощаясь с ним, мы много шутили, желали хорошо отдохнуть, о лечении даже слова не было сказано. Кто знал, что мы видим его в последний раз... Буквально через несколько дней на нас свалилась страшная весть: при обследовании у него нашли опухоль в голове. После госпиталя его забрали домой, где он вскоре скончался.
Именно Габиль Алиев сыграл решающую роль в одном из тяжелых моментов моей работы в госкомитете. Дело было так: очередной рабочий день подходил к концу, начальник ушел после обеда по своим делам, в отделе нас оставалось двое - я и сотрудница. В этот момент зазвонил красный телефон прямой связи с председателем. Сотрудница сказала, что никакая сила не заставит ее поднять трубку, я стоял в нерешительности, но, как всегда, желание выручить отдел взяло вверх. Услышав мою фамилию, А.Мансуров попросил прислать ему документ, который он дал начальнику отдела для доработки, и продиктовал его название. Немного озадаченный таким поручением, я принялся искать в папках в шкафу. Ситуация осложнялась тем, что начальник отдела получал некоторые документы прямиком из рук А.Мансурова и не ставил нас об этом в известность. Документ, который я искал, был из их числа.
Наконец найдя в одной из папок бумагу с таким названием, я вздохнул с облегчением и отнес ее в приемную, где передал помощнику. Только вернулся - опять звонок. Я поднимаю трубку и слышу крик председателя. Он приказывал мне написать заявление об уходе, и чтобы через пять минут оно лежало у него на столе. Ничего не понимая, я продолжал сидеть за столом. Несколько раз до того, когда случались подобные эпизоды, я подходил к его помощнику, и он говорил: не обращай, мол, внимания, председатель просто не в духе. Думая, что все обойдется и на этот раз, и не понимая причины гнева, я продолжал работать. Через несколько минут в комнату ворвался начальник отдела кадров и с ходу спросил: «Ты что, ударил председателя?», - я ответил, что вообще ни на кого еще руку не поднимал, не говоря уже о самом председателе. Немножко успокоившись, Габиль Алиев продолжал допрос: «Может, ты его обругал?» - тоже нет, я с ним сегодня вообще не встречался. В конце концов Габиль Яхьяевич сказал, что он только что позвонил и приказал составить приказ о моем увольнении…
Прошло еще несколько томительных минут, я сидел в ожидании развязки. Тут вернулся начальник отдела кадров с довольным лицом и протянул мне большую красную папку: читай! Внутри папки лежал один лист, на котором красным карандашом рукой председателя было написано, что я «заслуживаю незамедлительного увольнения по статье, но учитывая, что начальник отдела кадров меня (А.Мансурова) сделал, ограничиться строгим выговором с занесением в личное дело». Я обиделся: за что мне влепили строгача? Но Габиль Яхьяевич сказал: «Не переживай, я положу приказ в самый дальний угол, где его никто не увидит, а твой выговор через год будет автоматически снят». Как оказалось потом, гнев Мансурова вызвал тот факт, что документ, который я передал ему, оказался тем самым, который он вернул на доработку моему начальнику. Получив обратно тот же документ, он подумал, что я просто издеваюсь над ним...
А.Мансуров отличался большой скромностью, не любил выпячивать собственное «я». Из разных источников мы знали, что он принимал участие в демонтаже памятника Кирову в Нагорном парке и в создании памятника азербайджанскому меценату Зейналабдину Тагиеву. Мансуров был большим поклонником творчества известного поэта Алиага Вахида и стал одним из главных спонсоров и организатором создания бюста поэта. Памятник был установлен в 1990 году в саду около филармонии. Но сам Мансуров не любил рассказывать об этом.
Говоря об Арифе Мансурове, нельзя не сказать о его отношении к политическим процессам в республике. Однажды он решил создать политическую партию. Сказано - сделано. Так возникла Партия зеленых. Не могу забыть забавный эпизод спустя несколько дней после объявления в СМИ о ее создании. Ранним утром я стоял в очереди за хлебом (в то время наблюдались перебои), и вдруг за спиной услышал разговор двух мужчин - один сказал: «Я вчера прочитал, что создали новую партию, называется Yaşıllar partiyası», на что его собеседник ответил: «Не хватало еще, чтобы создали Göyərti partiyası», остроумно обыграв значения слов «зеленый» и «зелень».
Но тем не менее за рубежом заказали партийные значки, и всех работников аппарата и руководителей на местах обязали носить их.
В заключение хотел бы рассказать о том, какую роль сыграл Мансуров в моей дальнейшей судьбе. В конце 1994 года благодаря мудрости Гейдара Алиева был подписан «Контракт века», по которому крупнейшие мировые нефтяные компании, среди которых ВР, АМОКО, «Статойл» и ряд других, образовали консорциум для разработки нефтяных месторождений на Каспии. Эти месторождения вошли в историю как «Азери-Чираг-Гюнешли». В начале 1995-го консорциум, название которого по-русски звучало как АМОК, по-английски - АIOC, а по-азербайджански - ABƏŞ, приступил к работе.
Надо сказать, еще в те времена нефтяные компании, представленные в АМОК, придавали большое значение вопросам охраны окружающей среды, особенно учитывая, что Каспийское море - замкнутый водоем. Поэтому один из первых визитов в государственные органы республики руководство консорциума решило нанести в наш госкомитет. В делегацию вошло четыре человека: президент АМОК Терри Адамс, вице-президент по вопросам экологии и техники безопасности Ларс Фундингсланд, менеджер по экологии Лиз Роджерс и переводчица Наиля Гасанова.
Каково же было мое удивление, когда позвонил помощник председателя и сказал, что я тоже должен присутствовать на встрече. Обычно на таких официальных мероприятиях с иностранцами присутствовали начальник моего отдела или другие лица из близкого окружения председателя. Но судьба распорядилась так, что в тот день ни одного из них по разным причинам не было на работе. И это сыграло свою роль в моей судьбе. Летом АМОК объявил конкурс на вакансию в отдел экологии. Я тоже решил попробовать свои силы. Претендентов было много, но выбрали меня, и я думаю, во многом благодаря тому, что в тот день я присутствовал на встрече с делегацией АМОК. Они подумали, что я близок к председателю. Надо заметить, что наслышавшись о тяжелом характере Мансурова, представители консорциума его побаивались. И, как оказалось, не напрасно: вскоре отношения между Мансуровым и отделом экологии АМОК испортились, и он даже запретил своим сотрудникам встречаться с представителями консорциума.
В последний момент в АМОК потребовали у меня письмо из госкомитета о том, что там не возражают против моего перехода на работу к ним. Я обратился к Мансурову, на что он ответил, что никаких писем писать не будет. Я уж подумал, что мой переход не состоится, как вдруг он сказал: «Ладно, скажи моему заместителю, пусть напишет». Через несколько дней я уже работал в АМОК в отделе экологии помощником менеджера. Кстати, в то время я был единственным азербайджанцем в отделе. Но это уже другая история...
Я хотел попрощаться с Мансуровым, но не знал, что ему подарить. Наконец, моя мать предложила приготовить знаменитые шамахинские кутабы по рецепту моей бабушки Говхар. Не придумав ничего лучше, я согласился. Честно говоря, переживал, как это воспримет Мансуров, но все прошло гладко: он попробовал кутабы при мне и попросил принести горячего чая - так мы вдвоем, беседуя о разном, съели почти все. Это была моя последняя встреча с Арифом Мансуровым.
Мехти МАХМУДОГЛУ