Проблема пропавших без вести до сих пор актуальна для общества

80 лет назад завершилось одно из самых кровавых побоищ XX века – Вторая мировая война. Потери Советского Союза в ней были порядка 45,9% от общего числа. А примерно каждый четвертый пропал без вести...

Интерес к истории Второй мировой войны не угасает, и до сих пор актуальна для общества проблема пленных и пропавших без вести. Закончились битвы, но люди не переставали верить и надеяться на то, что похоронки и извещения – это просто ошибка, на самом деле их близкие живы и обязательно вернутся домой.

Истории не вернувшихся с войны, тех, кто затерялся на бескрайних просторах истерзанной фашистами советской страны и за ее пределами, теперь в сфере научных интересов ученых и общественных деятелей.

Число пропавших без вести было значительным уже на начальном этапе войны: Советский Союз не был готов к атаке Третьего рейха. Из-за суматохи, которая происходила в июне 1941-го как в руководстве, так и на местах, данные о потерях и пропавших без вести практически не фиксировались. Поэтому некоторые сведения о многих людях неизвестны по сей день.

Об этом и многом другом – наша беседа с соучредителем Казахстанской общественной организации Atamnyn amanaty («Завет предков») Алией Сагимбаевой, частой участницей мероприятий Института истории и этнологии НАНА.

– Чем занимается ваша организация?

– Поиском пропавших без вести во Второй мировой войне. Мы создали наше объединение, потому что в огромном долгу перед теми, чья жизнь оборвалась на полях тех сражений. Мы возвращаем имена, которые почти преданы забвению. Возвращаем судьбы, покой их родным, которые воспринимают правду с достоинством: для них важнее знать, ведь неизвестность – больнее. Солдат не выбирает свою судьбу, он оказался в плену не по доброй воле, но подвиг его не меньше от того, что он погиб не в бою, а в лагере. Он так же отдал свою жизнь за нас.

Когда мы сообщаем семье, что их дед или прадед найден и теперь известно, где он лежит, даже если в чужой земле, в этот момент происходит нечто важное – будто на глазах заживает старая рана. Ведь мы не просто находим данные о солдате в архивах, мы словно возвращаем голос тем, кто молчал десятилетиями, будто слышим шепот солдата из прошлого: «Я был... Я не могу быть забытым…». И мы передаем этот шепот родным – как аманат, как завет отцов. Память – не бремя, а мост между поколениями, и каждый найденный солдат – не только достойно закрытая страница, но и открытая дверь к примирению с историей своей семьи. Пока не найдем последнего пропавшего без вести бойца, наша работа не будет завершена.

– В Казахстане, как и в некоторых других республиках бывшего СССР, наверняка есть те, кто считает, что эта была «не наша» война?

– Да, конечно, и объясняют они это тем, что она не затронула нашу территорию, бои шли далеко от границы Казахской ССР. Но есть и другие люди – до войны 1941-1945 годов выросло целое поколение, которое считало Советский Союз своей родиной. Например, мой дед Турлыбек Ильбисинов оборонял далекий от Казахстана Ленинград, был ранен, имеет награды. И сама я вот уже 21-й год занимаюсь очень важной, на мой взгляд, работой – возвращаю потомкам не вернувшихся с той войны дедов и прадедов их честное имя.

Как-то у меня на консультации был очень пожилой человек, который долгие годы жил с травмой, полученной еще в школе: учительница поинтересовалась судьбой деда-фронтовика, мальчик ответил, что он не вернулся с войны, пропал без вести. «Понятно, твой дед был предателем», – сказала учительница при всем классе. И вот чтобы минимизировать тяжесть таких потрясений, ищем и находим бойцов Красной армии, которые могли попасть в плен, но при этом не были предателями, могли быть интернированы за границу, бежали. Но чаще всего мы находим пропавших без вести в списках погибших, сообщаем место захоронения.

– Есть ли у вас статистика, сколько на сегодняшний день пропавших без вести найдено вашими волонтерами?

– Мы очень скрупулезно ведем учет своей работы. В настоящее время у нас более 10 тысяч заявок на поиски пропавших без вести, а нашли мы пока более 4 тысяч солдат Второй мировой. И четверо из них, кстати, были мобилизованы из Азербайджана: Гасым Гусейнов, Байверди и Юсуф Гасымовы, Хосрат Солтанов. Звание у всех одинаковое – красноармеец, родились в Сабирабаде, Джебраиле, Алибайрамлы, Баку. Трое из них похоронены в Ленинградской области, один – в Крыму, Феодосии. Правда, никто из потомков этих бойцов пока не откликнулся.

А вот еще об одном солдате, о котором потомки не забыли, помнили, искали, благодаря посту моего знакомого на ФБ, расскажу подробнее. Его родственники обратились ко мне с запросом помочь найти пропавшего без вести Гаджиева Шахи Ханмамед оглу из Зангилана. Я отправила эту заявку нашим поисковикам с просьбой поработать в архивах, и менее чем через два часа получаю ответ: НАЙДЕН!!! Сухой канцелярский язык: дата выбытия – 20.09.1943. Причина выбытия: погиб в бою. Место захоронения – Смоленская область, деревня Стригино…

В настоящее время ищем еще одного азербайджанского бойца – Анвара Абдуллаева. Сведения о нем в архивах есть, но место захоронения пока не нашли, поиски продолжаем. Пользуясь такой возможностью, обращусь к читателям вашей газеты: если вдруг найдете потомков указанных воинов, звоните и пишите мне лично: +7-701-999-78-20; [email protected].

Ищите, чего бы вам это ни стоило. И ждите, несмотря ни на что. Возможно, среди найденных могут оказаться предки ваших шехидов, освободивших Карабах.

Женевская конвенция – не для СССР

Среди научных тем, которые были запрещены к исследованию в советское время, – немецкие военнопленные, которых, по германским источникам, на территории СССР было примерно 3 млн 150 тыс. (почти треть из этого числа плена не пережила). Советские источники называют существенно заниженную цифру. Порядок обращения с военнопленными на начало Второй мировой регулировала Женевская конвенция 1929 года, Германия ее подписала, СССР – нет.

В конце 1945 года Главное управление по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР (ГУПВИ) владело империей из 267 лагерей и 3200 стационарных отделений. Пленные немцы добывали торф и уголь, восстанавливали Донбасс и Днепрогэс, Сталинград и Севастополь, строили московское метро и БАМ, добывали золото в Сибири. В Азербайджане они также были задействованы на стройках народного хозяйства и в тяжелой металлургии. Последний немецкий пленный был отправлен в Германию осенью 1955-го, когда в СССР приехал с официальным визитом канцлер ФРГ Конрад Аденауэр. Последних иностранных зэков провожали домой с духовым оркестром...

Об этом мы беседуем с завотделом советского периода Азербайджана Института истории и этнологии НАНА доктором исторических наук, профессором Икрамом Агасиевым.

– Какое число военнопленных, воевавших на стороне Гитлера, дает советская историография?

– В 1945 году, сразу же после окончания войны, Берия предоставляет Молотову справку, в которой называется цифра военнопленных: 2 млн 641 тыс. 246 человек. Из них 166 – генералы, 73 996 – офицеры, 2 млн 567 тыс. 084 – солдаты и унтер-офицеры.

– Большинство из них, конечно, немцы?

– Совершенно верно. Немцев среди военнопленных – 1 млн 855 тыс. 038, на втором месте – японцы (639 635), далее – венгры (около 422 тыс.), румыны (120 тыс.), поляки (35 тыс.), итальянцы (20,5 тыс.), французы (15 тыс.), евреи (10 тыс.) и другие – 174 тыс.

К слову, 1,5 миллиона солдат вермахта попали в плен уже после 9 мая, то есть после капитуляции Третьего рейха. Они были освобождены из плена западными союзниками и после возвращения Германии в советскую оккупационную зону были арестованы красноармейцами, официально внесены в списки политзаключенных, депортированы в СССР и провели там последующие годы в различных лагерях для военнопленных.

– Когда их стали привозить в Азербайджан?

– Согласно исследованиям нашей историографии, общее число военнопленных, доставленных в Азербайджан, составляло 42 тыс. Их привозили с территории РСФСР, подавляющее большинство пленных были ранены, многие из них умерли через какое-то время.

В Азербайджанской ССР функционировало 11 лагерей для военнопленных, которые были разделены на пять категорий в зависимости от своих функций: женские, госпитали и реабилитационные, трудовые, лагеря приема и распределения (концентрационные) и трудовые батальоны.

– В каких населенных пунктах нашей страны были такие лагеря?

– В Баку, Гяндже, Мингячевире, Шеки, Сумгайыте, Гейгеле, Хачмазе, Губе, Саатлинском и Сальянском районах. До сих пор там сохранились места захоронения пленных. Всего в нашей стране 11 кладбищ немецких военнопленных.

– На Южном Кавказе еще две республики – там тоже были подобные лагеря?

– Да, такие лагеря были в Ереване, Ленинакане, Кировакане, Тбилиси, Сухуми, Кутаиси, Рустави, Боржоми, Очамчире.

– Все строгого режима?

– Нет, они тоже делились по категориям. Первая – пограничные лагеря строгого режима, вторая – тыловые общего режима (в них содержались только военнопленные немецкого происхождения), третья – бараки с относительно легким режимом для военнопленных других национальностей, и четвертая – лагеря особого режима для военнослужащих СС, СД и гестапо. Их охранял специальный конвой. В Азербайджане были лагеря, относящиеся только к первым трем категориям, спецлагерей не было.

В целом система внутренней деятельности лагерей военнопленных в Азербайджане не отличалась от существующей во всем Союзе, да и не могла отличаться, однако были различия по отношению к пленным: ни надзиратели, ни местное население не проявляли жестокости по отношению к военнопленным, отсутствовали репрессивные функции, а сотрудники, применявшие физическую силу к пленным, строго наказывались. Местное население по возможности оказывало помощь продовольствием.

– Известно, что немецкие военнопленные участвовали в строительстве Дома правительства в Баку…

– Да, это здание строили десятки немецких военнопленных: рабочие, инженеры-строители. Среди них были высококвалифицированные специалисты в области науки и техники, доктора наук, инженеры и архитекторы, строители, электрики, химики и другие специалисты. В общей сложности во всех лагерях МВД СССР было задействовано 2 тысячи высококвалифицированных кадров, которые выдвинули 350 инновационных технических предложений.

Однако некоторые военнопленные, несмотря на то что находились в плену, так и не извлекли уроков из прошлого, не отказались от национал-социализма. В апреле 1947 года в одном из сумгайытских лагерей они создали подпольную фашистскую организацию «Союз Рейна-Вестфалии», которая впоследствии была разоблачена МВД и по решению Военного трибунала войск НКВД ее члены были приговорены к различным срокам – от 8 до 25 лет лишения свободы.

В том же году разоблачили еще одну подпольную организацию военнопленных («Секретный суд»), возглавляемую бывшим офицером гестапо Гансом Хеффом. Всего органами внутренних дел Азербайджана удалось выявить среди пленных 120 человек из спецслужб Третьего рейха.

– Когда началась отправка военнопленных из Азербайджана на родину?

– В 1945-м. Однако она носила эпизодический характер, через год этот процесс пошел более активно, только с февраля по апрель 1947 года Азербайджан покинули 2 тысячи военнопленных.