• пятница, 29 Марта, 01:44
  • Baku Баку 7°C

Украинский блицкриг невозможен

16 апреля 2021 | 12:05
Украинский блицкриг невозможен

ЭКСКЛЮЗИВ
О ситуации в Украине, переговорном процессе по Донбассу и отношениям с Россией в эксклюзивном интервью газете «Каспiй» рассказывает доцент кафедры стран постсоветского зарубежья Российского государственного гуманитарного университета, эксперт Российского совета по международным делам Александр Гущин.
- В последнее время наблюдается обострение ситуации на линии соприкосновения на Донбассе. В Украине это связывают с нежеланием России вести конструктивный диалог в рамках действующих переговорных площадок.

- Это обострение не первое, история конфликта помнит и гораздо более серьезные и печальные события, однако на этот раз есть несколько отличительных особенностей. Прежде всего, оно происходит на фоне резкого изменения политики украинских властей, которое мы наблюдаем в последние полгода. Сюда относится целый комплекс вопросов внешнеполитического характера. В частности, разворот Киева в сторону активного сотрудничества с Лондоном, примером чему стали контракты на постройку военных кораблей, визит президента Украины в Лондон, его встречи с политическим руководством страны и с главой британской разведки. Резкая активизация контактов по линии Киев - Анкара, что выражается не только в обсуждении крымско-татарской тематики и позиции Турции относительно Крыма в целом, проблематики создания зоны свободной торговли, которая, кстати, по определенным причинам продвигается пока со скрипом, но и вопроса о поставках довольно серьезных вооружений. В первую очередь речь идет о ставших уже знаменитыми беспилотных ударных летальных аппаратах «Байрактар».
Еще одно обстоятельство - это настойчивое желание Киева пересмотреть имеющиеся форматы мирного урегулирования: то речь идет об отказе от Минского формата, о переходе к Минску-3 или же о подключении к Нормандскому формату Британии и США, о так называемом Будапештском формате, то о стремлении соединить в украинской политике крымскую и донбасскую повестки в одной Крымской платформе, интернационализировать этот вопрос, придать ему большое пропагандистское значение.
Нельзя при этом не обратить внимание на внутриполитические факторы: кейс Медведчука, закрытие телеканалов, создание некоего Политбюро 2.0 из Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) - это все свидетельствует о том, что украинская власть стремится выйти из того разобранного и метущегося состояния, в котором она была до середины 2020 года, и предстать в какой-то степени в образе сильной и даже авторитарной перед лицом внутренних и внешних вызовов.
Ну и самое главное - все это происходит на фоне прихода к власти в США демократической администрации Байдена - Харрис, и Киеву нужно очевидно восстановить отношения. Ведь несмотря на то, что общий геополитический контроль над Украиной американцы из рук не выпускали, в последние годы при Трампе позиция Вашингтона была двойственной. Во-первых, мнения Госдепа и посольства в Киеве и Белого дома далеко не всегда совпадали. Во-вторых, украинский вопрос стал скандальным и важным в контексте предвыборной кампании в США и коррупционной составляющей. В-третьих, Зеленский не был своим для американцев изначально, в той степени, как Порошенко, начиная с Евромайдана, по крайней мере, для той части американского политического истеблишмента, которая пришла сегодня к власти. И чтобы получить определенный карт-бланш и поддержку на будущее, имея в виду возможность выдвигаться на второй срок при падающем рейтинге, нужны, с одной стороны, лояльность Вашингтона, который выдвигает довольно жесткие и вовсе не только внешнеполитические требования, а с другой - сдвиг на этом фоне вправо в электоральном смысле внутри страны. Думаю именно этот комплекс вопросов и влияет на последнее изменение обстановки в худшую сторону.
Что касается Москвы, то ее позиция особенно и не трансформировалась - это реализация имеющихся Минских соглашений, прямой диалог Киева с республиками Донбасса. Можно, конечно, говорить о том, что позиция довольно твердая, но с другой стороны, Украина подписывала Минские соглашения в известно каких обстоятельствах, и кроме того, эти соглашения получили поддержку в СБ ООН, на их базе выстраивают свою линию Франция и Германия. Формула Штайнмайера, являясь инструментом дополнения этих соглашений, была согласована в Париже в 2019 году на саммите Нормандского формата, но так и не была имплементирована украинской стороной. Потерпела крах и попытка выстроить национальный диалог на базе платформы Сивохо. Нельзя же, в конце концов, считать, что национальный диалог это присутствие, не умаляя их связи с регионом Донбасса, господ Гармаша и Казанского в переговорном процессе. Так что считаю перекладывание на Россию всех имеющихся проблем контрпродуктивным.
- В Украине не скрывают недовольства Минским процессом и Беларусью как посредником, лояльным к России. Поэтому Киев хотел бы перенести переговорный процесс в Польшу. Насколько это вероятно и какое влияние перенос переговорного процесса в Польшу может оказать на ситуацию в Донбассе?

- Заявления о необходимости переноса площадки переговоров, звучащие из Киева, имеют, на мой взгляд, два ключевых основания. Первое - это то, что в событиях прошлого года, я имею в виду острый общественно-политический кризис в Беларуси, Украина прочно заняла сторону коллективного Запада, а именно - той его части, которая настроена по отношению к белорусским властям наиболее критично и враждебно. Я имею в виду ту часть, которая входит в Люблинский треугольник. Другого и ожидать не приходилось.
Иной вопрос, что Беларусь для Украины и Украина для Беларуси - важные торгово-экономические партнеры, и, кстати, Минск в обычном для себя ключе долгое время был настроен, скажем так, прагматично к этим отношениям, сохраняя их даже в последние годы. Думаю, определенный уровень этого взаимодействия сохранится и сейчас, но двусторонние отношения уж точно не улучшатся после всех этих призывов. Второй момент заключается в том, что вне зависимости от того, какая новая страна выдвигается в качестве места для переговоров, суть вряд ли изменится.
Конечно, это и имиджевый вопрос, однако Москва выступает и будет выступать против переноса, не говоря о Минске. Но даже если предположить, чисто гипотетически, перенос переговорной площадки в Польшу (как предлагает Кравчук) или еще куда-то (предложение Арестовича), то это ничего не решает. Ведь если подходить к переговорному процессу через выхолащивание пунктов Минска (ставить телегу впереди лошади), да еще и принимая во внимание тот факт, что процесс остается в рамках острого геополитического противостояния США и России, а Киев явно зависим от позиции Вашингтона, то от перемены места торможение с политическим решением никуда не денется. Поэтому все эти заявления - не что иное, как попытки выхолостить имеющиеся форматы взаимодействия и придать им более выгодный для Киева характер.
- Есть мнение, что в результате последних действий Киева против Медведчука и его партнеров Кремль фактически теряет политические, экономические и информационные инструменты для ведения политической борьбы за Украину. В связи с этим военная эскалация на Донбассе остается единственной возможностью для Москвы вернуть Киев в кремлевский дискурс. Так ли это?
- Конечно, удар по партии, которая выступала и выступает за реализацию иного курса по отношению к России и за иной подход к внешней политике страны, - это важный момент. Как бы кто ни говорил в Украине относительно якобы антипатриотичной позиции «Оппозиционной платформы - За жизнь» (ОПЗЖ) или как бы кто-то не упоминал то, что эта партия имеет в своем составе как минимум два больших крыла, одно из которых не прочь сотрудничать до известной степени с украинской властью, и даже признавая наличие в составе этой партии людей с неоднозначным политическим прошлым, но повестка ОПЗЖ находила довольно большой отклик у избирателей. Прежде всего это касается избирателя на юго-востоке страны, который сегодня во многом остается оппозиционным по отношению к киевским властям. Поэтому такие действия, как закрытие каналов, - это не борьба за патриотизм, а борьба с этим избирателем, часть которого, кстати, была под надуманным предлогом лишена возможности участвовать в местных выборах в октябре прошлого года. Ничего удивительного, что возможности политического влияния на Киев при трансформации украинской внутренней политики, в условиях того, что Украина стала важным геополитическим форпостом, отказавшись от собственного развития в позиции транзитного, геоэкономического моста, сократились. Но это вовсе не означает, что военное решение, масштабная эскалация - это то решение, которое рассматривается в качестве инициативного.
- Некоторые эксперты полагают, что Украина, воодушевленная примером Азербайджана по восстановлению территориальной целостности военным путем, в ближайшие месяцы попробует то же самое на Донбассе, и с этой целью закупаются хорошо проявившие себя в Карабахе турецкие беспилотники. Насколько вероятен успешный исход украинского блицкрига и поможет ли Киеву Запад в случае войны?
- Большое региональное столкновение вообще вряд ли выгодно сторонам конфликта. Россия, демонстрируя передвижения войск и жесткую риторику, показывает, что издержки эскалации для Украины будут крайне серьезными. Кремль явно готов защищать свои «красные линии», нарушение которых может вызвать жесткую реакцию - вплоть до признания ДНР и ЛНР. Нельзя сбрасывать со счетов и внутриполитические аспекты, ведь тема Донбасса важна для значительного сегмента российского общества, а его защита - еще и вопрос престижа власти в глазах этих общественных групп.
С другой стороны, Киев при всей своей риторике не может не понимать, что решить проблему Донбасса так, как Азербайджан частично решил проблему Карабаха, невозможно, ибо стоящая за республиками Донбасса Россия, мягко говоря, не Армения. Украинский блицкриг невозможен. Кроме того, для значительной части украинского истеблишмента автономный Донбасс по политическим и электоральным причинам не очень-то и приемлем в составе страны. Эти политики вполне удовлетворятся Малой Украиной, моноэтничной, моноидеологичной. Многие уверяют нас, что это - выбор Украины, но это выбор далеко не всего народа, чего учитывать многие не хотят. Возможно, для США было бы оптимальным, чтобы Киев в итоге столкновения потерял бы небольшую часть Донбасса, находящуюся под его контролем, но при этом «Северный поток-2» был бы сорван. Возможно, и Зеленского такой вариант устроил бы, при условии, что поражение будет только тактическим. В таком случае президент обеспечил бы себе образ борца, а Украина избавилась бы еще от какой-то части не очень лояльного населения. Но для Москвы такой сценарий, очевидно, предполагающий новые жесткие санкции, крайне неблагоприятен. Отсюда и жесткие заявления российской стороны, что эскалация угрожает самой украинской государственности.
Для Старой Европы возобновление войны - это не только риск окончательного краха проекта «Северный поток-2», но и вероятность получить новую миграционную волну из Украины, риск превращения Черноморского региона в фактор еще большей нестабильности, возможность окончательного разрыва отношений с Москвой.
Для США и Британии риски тоже очень велики. На первый взгляд, им выгодна эскалация, но думаю, все же до определенного предела, и причина этого не только в соотношении военных сил в регионе, но и в нежелание толкнуть Россию в сторону еще большего сотрудничества с Китаем - с одной стороны, а с другой - не подорвать те треки, по которым разговор с Москвой выгоден американцам. Это и стратегические вооружения, Иран и Сирия, Северная Корея, климат и многое другое. В какой-то мере звонок президента Байдена президенту Путину показывает, что в Белом доме понимают это. Им если и нужна эскалация, то контролируемая, а по определенному кругу вопросов нужно продолжение взаимодействия.
Конечно, стоит оговориться, что конкурентные отношения никуда не уйдут. Более того, от одной встречи президентов, даже если бы она состоялась, все не решится, тем более ей должна предшествовать большая подготовка, да и есть много заинтересованных в мире сил, кто этого диалога бы не очень хотел, в том числе и в самих США.
Роман ТЕМНИКОВ,
наш спецкор

Брно, Чехия
banner

Советуем почитать